Только что
May. 6th, 2007 08:56 pm- О, в конце апреля у Porcupine Tree выходит новый альбом!
- Так уже начало мая.
Это оно, мое предугаданное ничто, обвал, черная зияющая дыра. В эйфории я совсем забыла, что надо теперь собрать себя по кусочкам, по осколкам, по обрывкам бумаги, случайным зарисовкам в блокнотам. Собрать и разложить в два ящика.
Первый - полный моей несвободой - без жалости сжечь, пепел развеять, забить-забыть-забыть.
Второй - гораздо меньше. Но это то, что я буду беречь долго, очень долго. Всегда. Вечно.
Во втором будет то, что - я. Главное не перепутать.
А ведь меня когда-то пытались напугать этим, "знаешь, во когда закончишь институт, и ты ничего больше не должна делать, никуда не должна идти, это ужасно". Не знаю. Ужаснее оставшись без поводка обнаружить, что своих то лап и нет, и единственный способ не остаться в этой траве - найти скорее новый, пусть будет, пусть тащат. Лишь бы не.
Только это не про меня. Есть лапы, есть даже крылья - не поверила, если не помнила бы своих полетов. Если не видела бы рядом - бегущих, летящих, прекрасных. Так близко.
И есть - несвобода, которая поверх, которая на спине, тяжестью, непосильным грузом. Давит, убеждает, что без буксира, без поводка не выживешь. Шагу не сделаешь. Вечное "у меня дела, у меня нет времени", "надо торопиться", "надо хлопотать", "решается твоя судьба", "надо", "надо", "надо". Многотонная, многоликая.
Хренушки. A life all mineto lose to win to live.
In the beginning there was nothing.
- Так уже начало мая.
Это оно, мое предугаданное ничто, обвал, черная зияющая дыра. В эйфории я совсем забыла, что надо теперь собрать себя по кусочкам, по осколкам, по обрывкам бумаги, случайным зарисовкам в блокнотам. Собрать и разложить в два ящика.
Первый - полный моей несвободой - без жалости сжечь, пепел развеять, забить-забыть-забыть.
Второй - гораздо меньше. Но это то, что я буду беречь долго, очень долго. Всегда. Вечно.
Во втором будет то, что - я. Главное не перепутать.
А ведь меня когда-то пытались напугать этим, "знаешь, во когда закончишь институт, и ты ничего больше не должна делать, никуда не должна идти, это ужасно". Не знаю. Ужаснее оставшись без поводка обнаружить, что своих то лап и нет, и единственный способ не остаться в этой траве - найти скорее новый, пусть будет, пусть тащат. Лишь бы не.
Только это не про меня. Есть лапы, есть даже крылья - не поверила, если не помнила бы своих полетов. Если не видела бы рядом - бегущих, летящих, прекрасных. Так близко.
И есть - несвобода, которая поверх, которая на спине, тяжестью, непосильным грузом. Давит, убеждает, что без буксира, без поводка не выживешь. Шагу не сделаешь. Вечное "у меня дела, у меня нет времени", "надо торопиться", "надо хлопотать", "решается твоя судьба", "надо", "надо", "надо". Многотонная, многоликая.
Хренушки. A life all mine
In the beginning there was nothing.